Неточные совпадения
Самосвистов явился
в качестве распорядителя: выбранил поставленных часовых за то, что небдительно смотрели, приказал приставить еще лишних солдат для усиленья присмотра, взял не только шкатулку, но отобрал даже все такие бумаги, которые могли бы чем-нибудь компрометировать Чичикова; связал все это вместе, запечатал и повелел самому солдату отнести немедленно к самому Чичикову,
в виде необходимых ночных и спальных вещей, так что Чичиков, вместе с бумагами, получил даже и все
теплое, что нужно
было для покрытия бренного его тела.
Однажды Самгин стоял
в Кремле, разглядывая хаотическое нагромождение домов города, празднично освещенных солнцем зимнего полудня. Легкий мороз озорниковато пощипывал уши, колючее сверканье снежинок ослепляло глаза; крыши, заботливо окутанные толстыми слоями серебряного пуха, придавали городу
вид уютный; можно
было думать, что под этими крышами
в светлом
тепле дружно живут очень милые люди.
Воспитанный
в недрах провинции, среди кротких и
теплых нравов и обычаев родины, переходя
в течение двадцати лет из объятий
в объятия родных, друзей и знакомых, он до того
был проникнут семейным началом, что и будущая служба представлялась ему
в виде какого-то семейного занятия, вроде, например, ленивого записыванья
в тетрадку прихода и расхода, как делывал его отец.
Я любовался тем, что вижу, и дивился не тропической растительности, не
теплому, мягкому и пахучему воздуху — это все
было и
в других местах, а этой стройности, прибранности леса, дороги, тропинок, садов, простоте одежд и патриархальному, почтенному
виду стариков, строгому и задумчивому выражению их лиц, нежности и застенчивости
в чертах молодых; дивился также я этим земляным и каменным работам, стоившим стольких трудов: это муравейник или
в самом деле идиллическая страна, отрывок из жизни древних.
Утро чудесное, море синее, как
в тропиках, прозрачное;
тепло, хотя не так, как
в тропиках, но, однако ж, так, что
в байковом пальто сносно ходить по палубе. Мы шли все
в виду берега.
В полдень оставалось миль десять до места; все вышли, и я тоже, наверх смотреть, как
будем входить
в какую-то бухту, наше временное пристанище. Главное только усмотреть вход, а
в бухте ошибиться нельзя: промеры показаны.
Этот несколько суровый тон сменился горячим поцелуем, и Половодова едва успела принять свой обычный скучающий и ленивый
вид, когда
в гостиной послышались приближавшиеся шаги maman. У Привалова потемнело
в глазах от прилива счастья, и он готов
был расцеловать даже Агриппину Филипьевну. Остальное время визита прошло очень весело. Привалов болтал и смеялся самым беззаботным образом, находясь под обаянием
теплого взгляда красивых глаз Антониды Ивановны.
При
виде улыбавшейся Хины у Марьи Степановны точно что оборвалось
в груди. По блудливому выражению глаз своей гостьи она сразу угадала, что их разорение уже известно целому городу, и Хиония Алексеевна залетела
в их дом, как первая ворона, почуявшая еще
теплую падаль. Вся кровь бросилась
в голову гордой старухи, и она готова
была разрыдаться, но вовремя успела собраться с силами и протянуть гостье руку с своей обыкновенной гордой улыбкой.
В этой комнате
было так же холодно, как и
в гостиной, и
в зале, но все-таки здесь
было много уютнее и на
вид даже как-то
теплее.
— Стара стала, слаба стала! Шли мы, я помню,
в восемьсот четырнадцатом, походом —
в месяц по четыре ведра на брата выходило! Ну-с, четырежды восемь тридцать два — кажется, лопнуть можно! — так нет же, все
в своем
виде! такая уж компания веселая собралась: всё ребята
были теплые!
Говорят, будто и умственный интерес может служить связующим центром дружества; но, вероятно, это водится где-нибудь инде, на"
теплых водах". Там существует общее дело, а стало
быть,
есть и присущий ему общий умственный интерес. У нас все это
в зачаточном
виде. У нас умственный интерес, лишенный интереса бакалейного, представляется символом угрюмости, беспокойного нрава и отчужденности. Понятно, что и дружелюбие наше не может иметь иного характера, кроме бакалейного.
Одета она
была совсем не по сезону,
в городское ватное пальто, больше для
вида, нежели для
тепла, отороченное барашком, и, видимо, закоченела.
Комната имела при таком освещении очень некрасивый
вид, и невольно являлась мысль, что ведь
есть же
в Петербурге хорошие, светлые, сухие и
теплые комнаты.
В городе, несмотря на резкость его суждений и нервность, его любили и за глаза ласково называли Ваней. Его врожденная деликатность, услужливость, порядочность, нравственная чистота и его поношенный сюртучок, болезненный
вид и семейные несчастья внушали хорошее,
теплое и грустное чувство; к тому же он
был хорошо образован и начитан, знал, по мнению горожан, все и
был в городе чем-то вроде ходячего справочного словаря.
— Она-то и мылась и гладилась по целым дням, и все не по-людски, а
в особом
виде: ногти одни по целому часу
в кипяченом
теплом вине держала, чтобы
были розовы, а на ночь и руки и лицо каким-то жиром намазывала и так и спала
в перчатках, и чтобы, боже сохрани, никто к ней подойти не смел, а утром всякий день приказывала себе из коровьего молока ванны делать и вся
в молоко садилась.
Новые гости также прошли все покои и вошли
в опочивальню боярышни. При
виде открывшейся им картины они
были поражены полным удивлением: сановник, ожидавший со стороны Плодомасова сопротивления и упорства, недоумевал, видя, что дерзкий насильник дрожит и все его личарды лежат распростертые ниц на земле. Оскорбленный отец ожидал услыхать вопли и стенания своей одинокой дочери и также недоумевал, видя ее покоющейся своею головкою на
теплой материнской груди.
Что же далее? Насмотрелся он всего по походам
в России: ему не понравился дом, где батенька жили и померли. Давай строить новый, да какой?
В два этажа, с ужасно великими окнами, с огромными дверями. И где же? Совсем не на том месте, где
был наш двор, а вышел из деревни и говорит: тут
вид лучше. Тьфу ты, пропасть! Да разве мы для
видов должны жить?
Было бы
тепло да уютно, а на
виды я могу любоваться
в картинах. На все его затеи я молчал, — не мое дело, — но видел, что и великие умы могут впадать
в слабость!
Да и, наконец, если обвинение окажется несправедливым, что за беда; ей скажут: «Поди, голубушка, домой; видишь, какое счастие, что ты невинна!» А до какой степени все это вместе должно разбить, уничтожить оскорблением нежное существо — этого рассказать не могу; для этого надобно
было видеть игру Анеты, видеть, как она, испуганная, трепещущая и оскорбленная, стояла при допросе; ее голос и
вид были громкий протест — протест, раздирающий душу, обличающий много нелепого на свете и
в то же время умягченный какой-то
теплой, кроткой женственностию, разливающей свой характер нежной грации на все ее движения, на все слова.
По бокам, подобрав ноги углом, сидели капитан Кузьмичев и Аршаулов, все такого же болезненного
вида, как и год назад; очень слабый и потемневший
в лице, одетый
тепло,
в толстое драповое пальто, хотя
было и
в тени градусов восемнадцать.
Среди ореховых и ольховых кустов все
пело, стрекотало, жужжало.
В теплом воздухе стояли веселые рои комаров-толкачиков, майские жуки с серьезным
видом кружились вокруг берез, птички проносились через поляны волнистым, порывистым летом. Вдали повсюду звучали девические песни, —
была троица, по деревням водили хороводы.
Это предположение рождается при
виде двух просторных конур, прилаженных у загорожи и солидно укутанных соломой; отчего зимой
в них, должно
быть, достаточно
тепло, а летом довольно прохладно.